Западно-Верхоянский рудный район Якутской АССР 1936
Мангазейское месторождение в литературе известно под именем Эндыбальских месторождений и еще как «Семеновские рудники», будучи названо последними впервые в 1916 г. самим владельцем его частным предпринимателем Семеновым А.А.. история возникновения свинцового промысла в Верхоянском хребте до 1928 г. включительно подробно изложена в печатных статьях К. Пятовского и П. Грунвальда.
Первые сведения о наличии свинцовых руд в верховьях р. Мангазейки проникли в горные круги в конце 70-х годов прошлого столетия и месторождениями таковых сразу заинтересовываются крупные ленские золотопромышленники. Около шестидесяти лет тому назад уполномоченный известного сибирского золотопромышленника А.М.Сибирякова, Иннокентий Гундерин, заявил в пользу своего доверителя две площади по речкам Эндыбал и Мангазейка в Верхоянском округе. Права на эти площади в 1882 году оспаривались верхоянским жителем Н.Е. Верхоянским. В результате ходатайств доверенного Сибирякова — Гедерина, Главное Управление Восточной Сибири признало право Сибирякова на вновь открытые серебро-свинцовые месторождения и предложило окружному горному ревизору Канского, Нижнеудинского, Олекминского и др. округов, произвести горные отводы, заявленных в пользу Сибирякова площадей. Однако, доверенный Сибирякова А.М.Гудерин попросил в 1883 г. об отсрочке отводов до следующего года. Как видно из переписки, хранящейся при делах управления Якутского Горного округа, отводы в пользу Сибирякова отведены не были и заявленные на его имя площади с выходами серебро-свинцовой руды были зачислены в казну, согласно представления о том окружного ревизора Олекминского и др. округов, в июле 1897 г. «Благодаря этому месторождения в течении 30 лет пролежали в туне, без каких либо исследований».
В конце 1915 г. Верхоянский участковый фельдшер Н. Зенников доносил Верхоянскому окружному исправнику, что ему Зенникову известно нахождение богатых залежей свинцовой руды по р. Болбук. По его донесению ламутский староста Степан (фамилия неизвестна) проживающий в 10 верстах от Хатыр-Чана, совместно с якутом Николаем Метек, желал хищническим способом выработать свинец по речке Болбук: этот Метек и раньше промышлял хищнической добычей свинца по реке Большая Дженда (вероятно Дженджибал или Эндыбал).
Указанные Зенниковым серебро-свинцовые руды по речке Болбук были, однако, еще ранее, в июле 1915 г., заявлены в пользу Северного Торгово-Промышленного товарищества, в лице его распорядителя Григория Васильевича калинкина. По заявкам Калинкина также отводов серебро-свинцовых рудников сделано не было.
«В январе 1916 г. Якутским областным управлением были выделены два дозволительных свидетельства на право производства подобных разведочных работ в месторождениях серебро-свинцовых руд по берегам речки Манхачан (Мангазейка) фактически начатых уже с 1915 г. Указанные в дозволительных свидетельствах площади несомненно, относились к Эндыбальскому месторождению, завявленому, как указано выше, в восьмидесятых годах прошлого столетия в пользу А.М. Сибирякова. Дозволительные свидетельства были выданы доверенному крестьянина забайкальской области, Верхне-Удинского уезда, Тамирской волости Алексея Алексеевича Семенова — Михаилу Александровичу Образцову.
В период производства разведочных работ, названный Образцов обратился в начале 1916 г. в Горный Департамент Министерства Торговли и Промышленности с ходатайством о разрешении его доверителю, Семенову, вывезти из пределов разведаннных им площадей, сначала 1000 пудов, а затем еще 3000 пудов серебро-свинцовой руды — для плавки ее на задоде, который Семенов предлагал построить близ устья р. Алдана у так называемого Батамейского залива. Ходатайство Семенова было удовлетворено 17 февраля 1916 г. о чем и был поставлен в известность окружной инженер Горного Округа отношением Департамента от 20 апреля 1916 г. Принимая во внимание, что вследствие происходящих тогда военных действий потребность в свинце была чрезвычайно велика, предприятию Семенова было уделено надлежащие внимание, как со стороны горного ведомства, так и со стороны «особого совещания для обслуживания мероприятий по обороне государства — по Сибирскому району.
Из переписки по делу о серебро-свинцовых разработках Семенова, видно что в июле 1916 года ему было разрешено вывезти с представленных ему под разведку площадей до 23000 пудов руды для выплавки на вновь сооружаемом им заводе. Постройка завода по выплавке свинца началась в июле 1916 г., с расчетом ее окончания в сентябре; к плавке свинца в действительности приступили 27 октября.
В феврале 1917 г. окружным инженером Ленского Горного округа в Верхоянский округ был командирован отводчик площадей, горный техник В.И. Полонский для производства Семенову горных отводов.При этом горному технику Полонскому вменялось окружным инженером в непримерную обязанность произвести осмортр месторождения свинцового блеска, сделать описание характера его залегания (мощность жил падения и простирания), если то окажется возможным и доставить окружному инженеру образцы свинцовой руды и пород, в которую она залегает; Кроме того горный техник Полонский, на обратном пути поокончании производства горных отводов, должен был посетить горноплавильный завод, представить его описание и заснять на чертеж расположение печи и заводских построек. 25 февраля 1925 г. последовало разрешение Семенову — от Иркутского Горного управления- производить разведку на речке Мянитель (Кемюсь-Урях, — приток р. Билляха), по которой он просил окружного инженера Ленского Горного округа разрешить отводчику произвести горный отвод в виду исключительных обстоятельств, — на что и последовало соответствующее разрешение. Независимо от использования отводных действий, Семенов производил добычу руды с площадей, представленных ему под разведку, в счет разрешенных ему Министерством Торговли к вывозке 23000 пудов. Из письма Семенова на имя окружного инженера Ленского округа от 27 февраля 1917 года, видно, что к 20 февраля руды было вывезено, кроме добытых в 1916 г. — 1040 пудов и еще 9000 пудов; в то же время было приступлено к постройке плавильной печи на месте добычи на устье р. Аркачан, для сокращения расходов по перевозке. Образцы выплавленного свинца по постановлению «Совещания по обороне Государства» были переданы Якутскому Губернатору; анализ свинца, произведенный горным инженером Лабзиным, показал (в общем объеме 30 образцов) 98,68% чистого свинца и 0,82% серебра. Инженер Лабзин тогда же посоветовал, прежде чем выпускать продукт плавки на рынок извлекать из него серебро.
«К этому времени относится и производство на имя Семенова А.А. отводов серебро-свинцовых рудников; отмежевание было исполнено техником В.И Полонским — 2-7 марта 1917 г.; отведены были три рудника: Березкинский на р. Кемюсь-Урях площадью 51 десятина, Семеновский — в верховьях р. Мангазейка площадью 28 десятин и Коковинский — в среднем течении р. Б. Эндыбал — 37 десятин. Отводная операция, однако, не была закончена в 1917 г., вероятно, в следствии обстоятельств, связанных с началом революции в Восточной Сибири. Планы и межевые документы были представлены отводчиком окружному инженеру Ленского округа, а через него в Иркутское Горное управление в начале октября 1919 г.
В августе 1917 г. Семенов старается организовать на своих рудниках добычу руд при помощи динамитостроительных работ, для чего командирует на Ленско-Витимские золотые прииски одного из своих служащих. 2 декабря 1917 г. он доносит окружному инженеру, что выплавка руды вывезенной в 1916 и 1917 гг. закончилась и что всего в 1917 г. наплавлено и сдано свинца по ордерам Якутской продовольственной управы 3044 пуда 31 фунт. Вывозка же новой руды задержалась вследствие исключительного явления в районе Эндыбальских рудников, а именно: отсутствие снега, не смотря на то, что южный склон Верхоянского хребта, покрыт глубоким снегом, хотя и с опозданием на 2 месяца. В 1918 году летом, в разгар гражданской войны, плавка на Усть-Алданском заводе вовсе не производилась, на Эндыбальском заводе выплавлено было в построенной в этом году новой печи 390 пудов свинца, который был сдан в казну в 1919 г. Вся сдача свинца в 1918 г. выразилась в количестве 454 пуда 18 фунтов, в 1920 г. было добыто чистой галенитовой руды около 12000 пудов. Во второй половине 1920 г. горное предприятие, наконец, дождалось более благоприятных условийсуществования; была окончена на Эндыбальском заводе постройка большой плавильной печи и, таким образом, отпала необходимость возки руды в Усть-Алдан.В 1922 г. добыча руды производилась в разрезах Михайловском и Надеждинском и в штольне Николаевской. По зимнему пути руда вывозилась на оленях в ящиках вниз по речкам Мангазейке и М. Эндыбалу за 16 верст на Эндыбальский завод, где и плавилась, а оттуда свинец вывозился на оленях же за 350 верст к Усть-Алдану.
В последующие годы 1923 -1926 гг. эти рудники бездействовали, и лишь в 1927 г. Госпромцветметом было отпущено Якутскому Правительству 25000 руб. на восстановление свинцовой промышленности Якутии. Эти деньги в 1927 г. были переданы А.А.Семенову в виде авансов на возобновление свинцового промысла в Верхоянском хребте, на правах только арендатора месторождения. Однако, уже через 7-8 месяцев после этого предприятие полностью было национализировано из-за установленного обследованием горного инженера Пятовского М. хищнического метода добычи руды и выплавки ее на кустарном свинцово-плавильном заводе, при котором в силу неправильного технологического процесса около 50% содержавшегося в руде свинц а и серебра уходило в шлаки, серебро же находившееся в руде в количестве 1-2% из свинца и шлаков совершенно не извлекалось. Никакой геологической документации произведенных эксплуатационных работ на месторождении Семеновым А.А. не велось, а потому геологических никаких материалов того времени как либо характеризующих это месторождение, не имеется.
В 1931 году Правительством Якутской АССР было предложено Якутскому Районному Геолого-Разведочному Управлению включить в план работ 1932 года предварительные разведочные работы на Мангазейском месторождении, с целью дать промышленную оценку этого месторождения и получить материалы для проектирования детальной разведки его в будущем.
Общее ассигнование на работу партии в течении 2-х сезонов составили огромную сумму в 750 000- 800 000 руб. Чудовищная дороговизна разведочных работ объясняется весьма тяжелой экономикой месторождения, заброшенного в глухой тайге Верхоянья и отстоящего почти на 2000 км от ближайшей железной дороги Союза, благодаря чему одни транспортные услуги поглощают не менее 15-20% всех ассигнований на работы.
В 1933 г. , по моему предложению Якутский Геолого-Разведочный Трест, пригласил из ленинграда профессора С.С.Смирнова, для производства им экспертизы Мангазейского месторождения, а также открытого мною еще в 1932 г. западно-Верхоянского рудного района.
ОБЩИЕ УСЛОВИЯ ЭНДЫБАЛЬСКОЙ ПАРТИИ
а). Трудности организационного характера. Я был назначен начальником Эндыбальской партии в февраде 1932 г., а до того времени составление плана работ её было поручено инженеру-геологу В.А.Федорцеву. Последний не будучи сильно искушен в теории разведочного дела вообще, и разведки трудных месторождений в особенности, а также не имея достаточной практики по этому делу, естественно не мог составить толкового плана. Он запроектировал разведку Мангазейского месторождения почти исключительно буровыми скважинами, зная крайнее непостоянство, маломощность и четковидный характер рудных жил месторождения. Плановый отдел Якутгеолтреста в лице начальника его К.А.Околовича требовал от меня принятия этого плана, чего разумеется я, будучи воспитанником лучшей школы разведчиков в Союзе — Ленинградского Горного Института, сделать не мог. Возникла дискуссия, в которой мое мнение поддержанное инженером В.Фигуровым и В.Протопоповым одержало победу. План разведки месторождения, составленный В.А. Федорцевым был совершенно забракован, а а вместо него по моему предложению был составлен новый план, предусматривающий разведку его одними горными выработками. За то время пока шла борьба «за бурение и против», отдел снабжения Треста, отправил на месторождение огромное количество керосина, нефти и мазута для буровых двигателей, этих материалов хватило для освещения и других нужд разведочной партии на целых 5 лет, а стоимость их включая доставку на место, чудовищным накладным расходом легла на бюджет разведки в 1932 и 1933 гг. Таковы плоды непродуманности плана разведки месторождения в аппарате треста, таковы результаты слепой веры нач. планового отдела К.А. Околовича в «непоколебимый» авторитет одного специалиста и одновременного игнорирования противоположного мнения группы специалистов. В конечном итоге все обошлось гладко и без неприятностей кому либо, пострадал лишь бюджет Эндыбальской партии.
После нескольких месяцев (декабрь-март) неопределенностей, тянувшихся с утверждения в Москве плана работ и сметы партии, последняя накануне в первых числах апреля 1932 г. выехала из г. Якутска, имея в своем составе около 100 человек рабочего и административно-производственного персонала. Позднее получение из центра кредитов тяжело отразилось на укомплектовании партии необходимым снаряжением, оборудованием и рабсилой, так как во время получения денег, лучшая квалифицированная часть горняков ушла в другие организации, а склады, торгующих организаций значительно опустели, благодаря сезонности государственной торговли в Якутске, имеющей ходовые товары лишь с июля по январь месяц, ибо все они доставляются лишь во время летней навигации и поэтому в них к весне ощущается резкий недостаток. Из-за отсутствия денег и неопределенности с организацией всей партии, продолжавшейся до 1 апреля, пришлось отправлять всех людей набранных «с бору да с сосенки», весь продовольственный груз и снаряжение партии с большой спешкой, из-за боязни скорого наступления весны и порчи дороги. нужно было гужевым транспортом — на лошадях и оленях перебросить 100 человек персонала и 60 тонн разного груза. Для выполнения этого потребовалось напряжение всех организационных способностей автора, а также помощи ему со стороны многих общественных организаций, благодаря чему вся эта огромная ( по масштабам Якутии) лавина людей и груза довольно быстро преодолела 500 км пути (из которых 350 км проходили по совершенно безлюдной тайге) и по последнему снегу, прибыла на месторождение. Из-за отсутствия опыта в организации подобных экспедиций, и главным образом из-за позднего получения ассигнований, груза шли спешным беспорядочным потоком, поэтому можно было ожидать больших потерь в пути и только благодаря исключительной честности тунгусского (эвенкийского) населения все груза пришли в целости и сохранности. Так или иначе, с рядом приключений и непредвиденных остановок в пути, вся партия 1 мая благополучно прибыла в районт работ. За время пути из Якутска частично выявилось лицо набранных в спешке рабочих, часть из них, оказавшуюся деклассированным и даже преступным элементом пришлось сразу же вернуть обратно за бесчинства и воровство в пути. Другая часть проявила себя несколько позже в процессе полевой работы партии, от нее также пришлось освободиться высылкой в Якутск.
К числу огромных недостатков такой большой экспедиции следует отнести: 1). Отсутствие врача, из-за чего несознательные рабочие, могли свободно симулировать болезни, а часть настоящих цинготных и прочих больных находилась совершено без медпомощи. 2). Отсутствие профактива из проверенных рабочих. 3). Отсутствие партийной прослойки, представителем последней являлись лишь автор отчета — начальник партии и его заместитель Я.Н. Панченко. Загруженные хозяйственной и производственной работой, осложняемой недостатками продовольственного и технического снабжения (недостаток буровой стали и буровых молотков и пр.) партии, мы не могли уделять много времени массовой работе, что естественно отражалось на ходе производственных работ партии.
В 1933 г., после ряда моих категорических требований, меня освободили от административной работы, командировав на должность начальника Эндыбальской партии некоего И Шевчук, бывшего перед этим начальником Якутской тюрьмы и работавшего ранее выдвиженцем по линии прокуратуры. Вместо ожидаемого облегчения моей работы, произошло обратное, т.к. Шевчук, будучи малограмотным, политически слаборазвитым и вообще недалеким человеком, не смог наладить работу партии. Он оказался плохим администратором, т.к. сохранив в отношении к подчиненным взгляды и навыки, приобретенные на своей прежней работе, не сумел подойти ни к рабочему, ни к техническому персоналу, создал склочные отношения со мною, а также вызвал большое недовольство среди рабочих, своим грубым и нечутким отношением к ним. Работа партии начала хромать, и так как дальнейшее пребывание его на этом посту, грозило срывом подготовительных работ на разведке Имтанджинского месторождения олова, то приказом из Якутска И. Шевчук был снят, а вместо него эти обязанности снова возложили на меня. Так неудачно кончилась моя попытка освободиться от административной работы. Предвидя заранее возможные трудности работы в глухой тайге, в условиях почти полной оторванности от административных и общественных центров, я исходатайствовал себе у ЦИК ЧАССР, права капитана дальнего плавания, которые мне и были предоставлены, согласно мандата Я.Ц.И.К.-а за № 2952 от 5/IV-1932 г. наличие у меня таких чрезвычайных полномочий создавало мне высокий авторитет и дало возможность бысро обуздовывать подрывную работу классово-разложившихся элементов, проникших на разведку, в погоне «за длинным рублем», своевременной ликвидацией отдельных «бацилл» — саботажа и склоки, грозящих срывом работы партии.
б). Хозяйственные трудности в работе партии не ограничивались упомянутыми выше вопросами недоснабжения партии инструментами — буровой сталью и из продовольствия — мясными продуктами. много затруднений испытала партия из-за отсутствия в разведочном поселке достаточного количества дров, таковые все лето подвозили из соседних ключей бычьей тягой на санях, были будучи неподкованными быстро снашивали себе копыта на каменистой дороге, приходилось устраивать им отдыхи, лошадей же летом у разведки не было, т.к. они были заняты в геолого-поисковых отрядах и на работе по снабжению продовольствием разведочных отрядов на Березкинском и Джопканджинском месторождениях, одновременно разведываемых мною. По мере приближения зимы, вода в реке Мангазейка иссякла и ее пришлось также подвозить, сначала за 1/2 км, а потом все дальше и наконец за 2 км. Эти транспортные трудности продолжались до середины ноября, так как только к тому времени в районе установилась более или менее сносная зимняя дорога.
Зимою 1932-1933 гг. возникли большие осложнения со снабжением конного транспорта партии сеном, т.к. разведка не успела еще детально ознакомиться с районом и поэтому не обнаружила достаточного количества сенных угодий, заготовив очень мало сена, каковое пришлось доставлять с р. Дулгалах за 100-125 км от разведки.
Перечисленные хозяйственные трудности работы и недостатки организации в условиях необжитой местности могут оказаться роковыми для успешного выполнения производственного задания партии, и их следует всегда учитывать. Надо взять за правило то, что всякая стационарная партия в Верхоянье должна иметь в достаточном количестве, уже в начало своих работ, собственный олений и конный транспорт, это будет служить отправным пунктом успешной работы партии в дальнейшем.
Коммунальное обслуживание нескольких партий и отрядов в 1932-1934 гг. требовало устройства бани, хлебопекарни и печек в бараках, за неимением кирпича пришлось разобрать свинцово-плавильные печи на бывшем Семеновском заводе, так что таковых теперь более не существует.
в). Трудности технического характера Транспортные затруднения испытываемые партией во время работы ее, сказались и на том, что мы не могли наладить снабжение крепежным материалом канавные работы, каковые с самого начала и вплоть до конца велись совершенно без крепления. Этот вынужденный метод проходки разведочных канав в значительной степени удорожил и удлинил работу, т.к. заставил непроизводительно тратить рабсилу на выемку огромной массы породы, сползавшей в канаву со склонов гор. Только этим и объясняется колоссальные размеры кубажа породы, вынутой из некоторых канав при их сравнительно небольших сечениях… такой характер канав лишил нас возможности вести проходку канав при помощи буровых работ, т.к. ни один из видов бура — «тупяк» или «острях» не давали здесь минимально удовлетворительной проходки. как известно, бур-тупяк, дает хороший производственный эффект только в коренных породах, а бур-остряк в мягких вторичных породах, хотя бы и сцементированных мерзлотой. Все канавные работы мангазейской разведки велись исключительно методом естественной оттайки, т.к. для пожегов нужно было подвозить дрова, к каждой канаве, что в условиях сильно пересеченной безлесой местности, а также растянутости разведочных линий на 6-7 км, потребовало бы огромного транспорта, которого у нас не было. В виду того, что оттайка происходила очень медленно и не превышала 10-12 см в день то для полной загрузки рабочего, приходилось каждому из них закладывать по несколько канав.. таким образом новые канавы задавались задолго до окончания предыдущей, а так как большинство канав находились в работе около месяца, то следовательно, одновременно проходилось около 60-70 канав. таков метод закладки последних, был связан с большим риском со стороны автора, являвшегося единственным лицом, ведавшим заложением новых канав. Предполагаемый выход на дневную поверхность рудных пластовых жил был намечен весьма ориентировочно по данным детальных поисков, т.к. никакой топоосновы района не имелось. Не смотря на все эти затруднения с закладкой и проходкой канав, последние на 90% оказались заложенные удачно, что надо отнести всецело к заслугам и знаниям автора в области полевой геологии и способности его «читать» или чувствовать рельеф местности, т.к. в противном случае в указанных условиях результаты разведочных работ могли оказаться довольно плачевными.
Следующий род трудностей возникший опять -таки из-за недостатка транспорта, связан уже с подземными работами. В виду того, что породы вмещающие рудные жилы месторождения очень крепки сами по себе, что штольни и шурфы и даже наклонная шахта закреплялись лишь в своих устьевых частях, а все остальное протяжениеих проходилось без крепления. Все штольни идут по простиранию пластов осадочных пород и следовательно вдоль штолен всегда «висят» на потолках их подрезанные ими же пласты вмещающих пород, что конечно же с точки зрения охраны труда недопустимо и крайне опасно в нормальных условиях работы. Практика моей работы на Мангазейском месторождении показала, что в условиях мерзлой зоны пород Западного Верхоянья можно проходить штольни (разумеется не в зонах дробления и разлома), без крепления в период с 15 сентября по 15 мая, т.е. в течении 8 зимних месяцев. С наступлением лета, теплый наружный воздух проникает в штольни, благодаря чему мерзлые пласты, после растрясыванияих забойными взрывами, обрушиваются огромными глыбами вдоль всей штольни. Это обстоятельство в виду отсутствия транспорта, для подвозки крепежных материалов вынудило нас прекратить на все лето работы. В случае необходимости вести таковые круглый год, придется производить почти сплошное крепление потолка, оба пола на подхватах через каждые 4-5 м.
Безобразным, недопустимым впредь на разведках ЯОСНОР, фактами является задержка топографических планов месторождения, каковые сданы были мне съемщиками-топографами А. Яныгиным и Н.Поспеловой, только через 3 месяца после окончания всех летних работ разведки. Качество самой топографической карты не внушало большого доверия, т.к. метод мензульной съемки, каким должна была вестись работа, был значительно вульгаризирован упомянутыми выше начальниками топоотрядов и низведен ими почти к методу тахеометрии. Съемка производилась таким образом, что 60-70% горизонталей рисовались сидя в палатке, а не на местности, при этом остальные 30-40% горизонталей наносимых в поле, распределялись по планшету съемки не равномерно, а чаще всего были сконцентрированы в каком либо одном углу его, большая часть планшета «украшалась» лишь берг-штрихами.
Топографической съемке на высоких горах и в меридиональных долинах сильно мешали постоянные ветра меридионального и северо-западного румбов, на горах работу затрудняли облака и туманы часто покрывающие вершины их.Метеорологические и климатические условия района дали возможность начать разбивку геометрической сети только в период с 25 мая по 1 июня, до этого все вершины гор были еще в снегу.
Таковые все общие условия работы Эндыбальской комплексной партии и их следует учитывать при оценке работ партии вцелом и в особенности при организации новых разведок, для чего я так подробно описывал их, ибо опыт работ подобного рода надо беречь и накапливать, хотябы в таких описаниях. Между тем, этого в отчетах полевых партий ЯОСНОР не практикуется и ценный опыт пропадает, вместе с уходом работника, а так как редкий разведчик живет в Якутии более 2-х лет, то ошибки и промахи одних неизбежно будут повторяться другими.
В заключение необходимо отдать должную память людям, погибшим в связи с организацией и работой Эндыбальской комплексной партии.
В конце апреля 1932 г. на устье Алдана, при таинственных обстоятельствах был найден мертвым в санях заместитель начальника Якутского Районного Геолого-Разведочного Управления — молодой, талантливый и энергичный работник И. Крашенинников, специально выехавший, для организации помощи, по продвижению грузов партии.
В середине июля 1932 г. по причинам «субективного» порядка в р. Аркачан утпилась М.Ф. Орлова — бухгалтер нашей партии. Через месяц — в августе утонул в р. Тумаре старший коллектор Д.Н.Протопопов, возвращавшийся в Якутск и в целях сокращения времени, поехавший вместе с двумя рабочими вниз по р. Тумаре на плоту, каковой на втором км пути у устья р. Болбук разбило о скалы, рабочие спаслись, а он яко-бы утонул на их глазах, хотя и умел плавать. В сентябре этого же года в пьяной драке был убит рабочий якут — Васильев. В 1933 г. в г. Якутске умер старший бухгалтер Эндыбальской группы партий А.Шеин. Смерть его последовала от комплекса болезней, усугубленных цингою, начавшееся еще на Верхоянском хребте, и усиленной простудой во время обратного пути в Якутск.
Наконец последнее и самое ужасное из всех предыдущих, несчастье произошло уже в самом конце работы Эндыбальской партии в сентябре 1933 года. оно сопровождалось гибелью трех человек — двух рабочих-горняков Оловянникова М.А. и Крысова А.Г,, а также молодого прораба И.А. Грачева — талантливого работника, человека прекрасных душевных качеств, работавшего со мною непрерывно с 1931 г. Смерть этих трех лиц произошла в самый последний день их работы от взрыва мерзлого динамита, вызванного неосторожным обращением с ним, нарушившим правила оттаивания его. Таков печальный список людей, отдавших свою жизнь в самом начале освоения недр района, во имя будущего расцвета его. Эти несчастия повторявшиеся в 1932 г. почти каждый месяц, тяжело отразились на моральном состоянии молодого разведочного коллектива и послужили причиной распространения среди наиболее темной массы рабочих, легенды о каком-то «злом роке» тяготеющим над этим районом. Много труда в свое время было положено автором отчета, на борьбу с искоренением этого поверья, деморализующе действовавшего на рабочих и явившегося скрытым поводом для ухода с разведки некоторой части рабочих.
Перечисленные выше тяжелые условия Эндыбальской разведки, должны быть учтены при организации в будущем больших стационарных разведочных партий в Верхоянье. Автор отчета, отдавший полностью все свои силы и способности налаживанию работы партии в 1932-33 гг. и искренне болевший из-за каждого недостатка работы её, основательно расшатал за эти годы свою нервную систему, но тем не менее все порученные ему задания в пределах потребности выполнил полностью…
…………………………………………………………………………………………………………………………………………….
… Обе эти жилы к сожалению остались неопробованными и недоразведанными по протяжению, т.к. замещавший меня с 1/12-32 г. по 1/07-33 г. на время моего отъезда в командировку в Ленинград, некто инженер Инешин (окончивший Московскую Горную Академию), оказался настолько бездарным и мало знающим инженером-разведчиком (его полнейшая безграмотность и в вопросах геологических подтвердилась особенно резко во время возглавления им в 1933 г. геолого-поисковой партии на Орулганском хребте, результатом чего явилось увольнение его из Якутского Геолтреста и передача составления отчета по его партии Е. Тарховой), что дойдя шахтой до жилы, счел задачу по проходке шахты выполненной и, не смотря на советы прораба А.И. Гагарина и даже старшего коллектора И.А. Грачева (!!!) о проходке небольших штреков по вскрытым жилам, он все же приостановил работы в шахте, даже неопробовав жилы. таким образом, наклонную шахту, по тому производственному эффекту, каковой она дала, можно сравнить с буровой скважиной огромного сечения…