Часть 1. ТАМОЖНЯ ДАЕТ ДОБРО
Путь к этому событию был не прост. К лицам, принимающим решение, заходили с разных сторон и не раз, под извечное причитание о грабеже родины.
И вот – свершилось! С 18 августа 2012 года исключительное право таможенного оформления экспортных поставок нефрита на территории России и, более того, территории всего Таможенного Союза, включая равнинную и болотистую Беларусь, передано Улан-Удэнской таможне. Именно этим узким отверстием после вступления в ВТО Россия развернулась ко всему миру и именно отсюда все нефритовое великолепие и будет проистекать! Конечно же, в сторону Китая. Какой ожидается напор! Не смыло бы великого соседа. Рыхлая протяженная таможенная мембрана в одночасье превратилась в непроницаемую стальную завесу. А маленький шлюз в далеком сибирском подбрюшье России так легко и приятно контролировать. Правда случись, кому отправлять пару-тройку килограммов нефрита, скажем, из Минска в Варшаву или из Калининграда в Вильнюс – намаетесь!
Ну и что это если не шизофрения?
В схему процедур экспортного оформления нефрита внесены некоторые изменения.
Первый шаг – согласование с Росприроднадзором по РБ, который проверяет легальность происхождения камня, полноту уплаты налогов и производит осмотр отправляемых сокровищ.
Затем этот пакет документов отправляется на очередное согласование уже на высшем уровне в Росприроднадзор в Москву и примерно через 1 месяц заявитель получает искомое согласование.
Далее на основании уже этих документов Минторг субъекта федерации, в котором зарегистрирован экспортер, выдает лицензию на экспорт заветного камня, которая сдается в таможню.
Экспортная партия камня с заполненной декларацией передается на склад СВХ таможенного поста в Улан-Удэ для осуществления таможенных процедур.
Таможенная экспертиза проводится на основании представленного пакета документов и именно по ним определяется таможенная цена камня. Она может отличаться от контрактной и обычно устанавливается по минимальной планке – 35 долларов США за 1 килограмм, но в принципе (особенно если заявитель не слишком понравился) может быть и выше. От этой придуманной цены рассчитывается таможенная пошлина – 6,5%, что составляет 2 доллара и 27,5 центов за 1 кг нефрита, покидающего милую Родину.
Законом также предусмотрено и удаленное таможенное декларирование грузов.
После завершения процедур экспортер волен отправлять драгоценный груз за границу в любом заявленном пункте перехода государственной границы. Это может быть и Улан-Удэ, и Иркутск, и Забайкальск, да хоть Уэлена, причем любым видом транспорта – хоть вьючным караваном, хоть бизнес-классом престижных авиамаршрутов.
Обратите внимание – как извилист и прихотлив путь экспортера в лабиринтах власти! Сколько мелочной и недостойной суеты со стороны великого (?) государства!
А тут некстати вспомнилось, что днями закончили зачистку складов СРЭО «Дылача» от многолетних накоплений весьма неплохого нефрита.
А взвешивания и маркировки при этом не проводилось и безоговорочно идентифицировать его уже невозможно… Нефрит – он и есть нефрит, по крайней мере для таможни… А было там примерно 1000 тонн…
А у самолетов, выполняющих рейсы Иркутск – Пекин в последнее время на взлете гнутся крылья… Тяжело, бедные, взлетают!
А вот и из других новостей – прямо сейчас по телевизору передают:
— в Белгородской области чиновнички хихикая и издеваясь, разоряют фермеров. Письма пишут о необходимости решать конфликты в конструктивном ключе и в рамках правового поля;
— в Тульской – судят охотоведа, осмелившегося прихватить не тех браконьеров;
— по условиям ведения бизнеса Россия поднялась в международном рейтинге сразу на 8 пунктов! – восторженно сообщил телекомментатор. Замечательное достижение, если не знать что место наше в этом списке 112-е, и позади нас Сальвадор, а впереди широко известное карликовое государство Палау;
— а вот питерские болельщики порадовали – замечательно спели: «губернатор – жлоб, губернатор жло-о-б…». Вокал, правда, не очень, но слова-то – душевные.
А в Петропавловске-Камчатском в канун нового 2012 года спектакль «Золушка» отменили – там король с часами баловался…
А в Иркутске в поселке Ерши половина коттеджей выставлены на продажу. Люди в возрасте 40-45 лет, сделавшие себя сами и не благодаря, а вопреки и, казалось бы ко всему привычные, распродают свой бизнес и уезжают в иные края. Говорят, что работать стало совершенно невозможно.
А моим знакомым чиновники отказали в разрешении открыть небольшой ресторанчик. Обоснование было железным – в представленном проекте не предусматривался цех по переработке пера птицы, обязательный согласно постановлению правительства СССР от 1948 года… Правильно вообще-то. Где вы видели ресторан без цеха по переработке пера…
Такая вот картинка… Не маслом, а кровью, соплями, дерьмом! Все краски наши, отечественные, кондовые!
Эх, страна наша!.. Все развивается по Войновичу (Москва 2042) – может он не фантазировал, а – предвидел?
Но все-таки не всякая махровая глупость реализуется в нашем Отечестве! Несколько месяцев продавливалось решение о внесении нефрита (нефрита!) в список стратегических материалов! Какое требуется острое зрение, чтобы увидеть хоть что-то стратегическое в замечательном, но в целом-то обычном поделочном камне! Каким могучим умом нужно обладать, как озаботится стратегической безопасностью отечества, чтобы и это предусмотреть.
А не получилось!
Оказывается, не все в правительстве болеют и нефрита отдельным пунктом в последнем сентябрьском перечне – нет! Янтарь – есть, драгоценные и полудрагоценные камни – есть, но нефрит-то в эту последнюю категорию ну никак не попадает!
А так, какая наступила бы благодать! Узкий нефритовый шлюз оборудован, стратегический материал – уже под рукой и в изобилии, а экспорт такого счастья кому попало не доверишь – СТРАТЕГИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ РОДИНЫ НА КОНУ!!!
Но вой по поводу перевода нефрита в категорию драгоценных камней по-прежнему периодически возникает. Ну что сказать? Прецеденты в истории были. И воробья называли алмазом и осла – алтын-серебром, но автором-то был великий насмешник Ходжа Насреддин! А из уст солидных современных деятелей подобное звучит махровым идиотизмом и дремучей некомпетентностью. Может, хватит потешать геммологическое сообщество, а заглянуть в любую из существующих классификаций цветных камней? Можно – академика Ферсмана – великого знатока самоцветов.
Часть 2. СТАНЕТ ЛИ НЕФРИТ НЕФТЬЮ БУРЯТИИ
Сразу успокою – не станет! Крупную добычу догрызут достаточно быстро. Что-то искать, изучать, добывать – это же так долго и так скучно… А тут готовая и солидная партия нефрита, скопившаяся за десятилетия в размере крупного месторождения и прямо в границах города Улан-Удэ. И велик соблазн срочно перековать ее на баксы, что и будет в перспективе сделано. Исполнители расползутся по оффшорам переваривать заглоченное, а обглоданные кости быстро утилизируют. Замрет и рынок. Ему тоже требуется время для пережевывания столь солидной партии. Упадут и цены.
Но нефрит не станет нефтью Бурятии не поэтому. Просто потенциал не тот. И чтобы понять какой же ценностью мы обладаем, попробуем оценить место сибирских нефритов в мировом рынке самоцветов.
Формирование и конъюнктура любого товарного рынка (в т.ч. и камнесамоцветного) зависят от ряда факторов, но в первую очередь от особенностей товара. А самоцветы, включая и нефрит, товар очень даже непростой.
Прежде всего, мировой рынок самоцветов (без рынка бриллиантов – это грандиозная и абсолютно самостоятельная сфера, живущая по своим законам) предлагает огромнейшую гамму камней при отсутствии единой научной и торговой классификации, а это порождает обильную и многообразную терминологию, в которой не так просто ориентироваться. Характерен и широчайший разброс цен по одному наименованию камня: так корунд в виде наждака может продаваться тоннами за копейки, а в виде рубинов – каратами по цене выше бриллиантов. И чтобы ориентироваться в этом переменчивом мире – в нем надо жить.
Во всем мире большинство месторождений цветных камней в геологическом отношении представляют собой малые и сверхмалые объекты со сложным геологическим строением. Их проще отработать, чем найти и оценить. Например, три уральских месторождения благородного корунда в совокупности содержат чуть более 30 тыс. карат, а это всего 6 килограммов, которые можно унести в карманах. Запасы сортового берилла всей России составляют 306 килограммов, хризолита – менее 400-х, хромдиопсида менее – 1200-х! Месторождения поделочных камней, к которым относится и нефрит, обычно оперируют запасами в десятки тонн, реже – в сотни тонн, а объекты с запасами в тысячи тонн – являются уникальными.
Но и это еще не все.
Во всем мире, на всех месторождениях самоцветов характерно крайне низкое содержание высококачественного сырья в общем объеме добычи при его весьма высокой удельной стоимости. Например, не более 5% добываемых Колумбийских изумрудов относятся к ювелирным сортам; содержание ювелирного лазурита в породах знаменитого Бадахшанского месторождения не превышает 1,5 %, а на Малобыстринском в Южном Прибайкалье и вовсе 0,1%; лишь около 10% нефритов Британской Колумбии пригодно для обработки, (от 5 до 30% — на российских месторождениях, но остро дефицитных и коммерчески наиболее значимых 1-3 %).
Но и это еще не все.
Огромнейшее влияние на уровень спроса и цен оказывает мода и различные эстетические предпочтения потребителей в разных районах мира. Колебания цен и спроса просто невероятные – не в разы, а на порядки! И любой неверный прогноз ведет к убыткам и разорению. И у нас в регионе это многие почувствовали, закупив среднего по качеству нефрита на пике цен 2011 года, а сейчас не знают, что с ним делать.
Но и это еще не конец.
В самоцветном мире исторически сложилось и уже существует столетиями разделение районов добычи и районов обработки камней. И никто ничего с этим поделать не может, новые центры не появляются. Не счесть, сколько было попыток организовать переработку своих знаменитых изумрудов в Колумбии, а их по сей день гранят в Джайпуре в Индии. Не воспринимается воображением, сколько Израиль вложил в огранку бриллиантов. И процесс вроде пошел, но все, что крупнее 2-х карат по-прежнему гранят в Голландии. А жадеит сорта «империал» все также обрабатывают исключительно в Гонгонге, а нефрит – в Китае (процентов 90), немного в Новой Зеландии и по чуть-чуть – по всему миру.
А универсальный центр обработки камня в мире лишь один – Идар-Оберштейн в Германии, где делают все, причем на таком уровне, что дух захватывает. От цен тоже. Там каменный промысел возник в средние века и с той поры не прерывался ни на секунду. Сформировались традиции мастерства и творчества.
В этой связи создание экспортно ориентированного центра переработки нефрита в Бурятии не выглядит целесообразным. Эстетические предпочтения великого китайского народа в видах камня и видах его обработки достаточно своеобразны и с нашими мало согласуются. Можно конечно завести мастеров из Поднебесной, но это станет еще одним фактором экспансии Китая в Сибири, а ориентация исключительно на Китай чревата последствиями. Исторический опыт показывает, что – это Китай любого партнера быстро и навсегда ориентирует под себя.
Это не значит, что начинать заниматься переработкой камня не нужно – как раз нужно, причем начать надо было бы еще вчера, и к этому вопросу мы еще вернемся.
Несколько выводов
Небольшие масштабы и малая доля высокакачественного сырья обуславливают постоянные и высокие риски при вложении капиталов в добычу на большинстве объектов камнесамоцветного сырья. Таких месторождений нефрита как Кавоктинское на Витиме и Оспинское в Восточном Саяне и в мире немного.
Заметьте: вокруг других месторождений нефрита нашего региона никакого ажиотажа не наблюдается. И, в этой связи, даже странно, что жесткой проверке не подверглось и ОАО «Байкалкварцсамоцветы» со своим объектом – жила № 7 Оспинского месторождения. Думаю, что это мероприятие еще впереди – не захотела «Дылача» безропотно идти на заклание, зато у остальных легальных недропользователей появилось дополнительное время для подготовки к аналогичному визиту.
Обширная номенклатура самоцветов, оторванность районов добычи от районов переработки, эстетические предпочтения, влияние моды – все это обуславливает дробную сегментацию рынка самоцветов во всех его звеньях, а также сложную схему реализации цветных камней с длинной цепью перепродавцов.
Все попытки монополизации (централизации) на рынке цветных камней не были удачными, за исключением периода плановой экономики, но тогда и рынка-то не было.
Рынок цветных камней в значительной мере является корпоративным и закрытым, где буквально все держится на личных связях и репутации каждого из участников.
А теперь самый интересный вопрос – сколько же все это добро, подаренное нам природой, стоит? Для оценки нередко используют предельно простой метод перемножения объемов добытого камня на максимальную услышанную где-то цену. Полученный результат вполне сопоставим с выручкой от разработки приличной нефтяной провинции, что немедленно сводит аналитика с ума. Горят глаза, трясутся руки, обильно отделяется слюна, рождаются программы…
Ну что ж, будем лечить!
Совокупная стоимость годовой добычи самоцветов является важнейшим показателем рынка, и никакие прогнозы не будут реальными без учета этого фактора.
В советское время, на протяжении довольно длительно периода (60-90-е годы), хотя и не всегда регулярно, исследованиями в этой области занимались специалисты ВИЭМС и ВПО «Союзкварцсамоцветы». Публикации по этой тематике крайне немногочисленны (Туринге, Самсонов и др.), поскольку результаты обычно оформлялись в виде аналитических отчетов для внутреннего использования ВПО «Союзкварцсамоцветы».
Выводы этих исследователей следующие.
Официальные данные о добыче цветных камней по всему миру немногочисленны, отрывочны и, часто, противоречивы. Их неизбежно приходится дополнять информацией из открытых публикаций, отчетов добывающих компаний, сопоставлять их с данными перерабатывающих и торговых компаний. Лишь в этом случае проводимый анализ позволяет получить достаточно полное представление о потенциале и перспективах камнесамоцветного рынка.
По оценке этих исследователей в 70-е годы XX века мировая совокупная стоимость цветных камней, ежегодно извлекаемых из недр, составляла 390-400 млн. долларов США. По сегодняшним меркам – мизер, но это была другая эпоха. В 80-х этот показатель вырос до 500-520 млн. долларов, а в 90-е превысил 1 млрд. долларов, по причине высокого темпа роста цен на драгоценные камни первой группы: рубин, сапфир, изумруд, александрит.
Наиболее важный вывод этих исследователей – показатель официальной годовой совокупной стоимости самоцветов следует, как минимум УДВОИТЬ, поскольку во всем мире процветают нелегальные операции по добыче и продажам. И никто, нигде, ничего с этим поделать не может! Слишком малы, многочисленны и пространственно разобщены эти месторождения. Контролировать их не сможет даже армия. Овчинка выделки не стоит.
И отнюдь не случайно помпезная силовая операция, с авиадесантом, с телерепортажами была направлена не против действительно незаконных добытчиков нефрита. Ничего с ними сделать не получится – разбегутся при первых признаках тревоги. И министр МВД Бурятии это честно признал – очевидно, здравомыслящий человек. И достанется налетчикам (извините, оперативно-следственной группе с силовой поддержкой) пара мешков камня, который не успели припрятать на таежных просторах.
А вот официальный недропользоатель – это ж совсем другая картина! Никто никуда не убегает, целый сезон хорошо поработали, целый штабель свеженького нефрита добыли, да разбраковали, да рассортировали, да к вывозке подготовили…
Позднее регулярные исследования по этому направлению не проводились, но мировая структура рынка самоцветов сохранилась прежней. Изменилась структура потребления самоцветов (добавился нефрит – его некоторые разновидности), поскольку на мировом рынке появился такой игрок как Китай. Усилились также инфляционные процессы, обусловившие рост цен на большую часть цветных камней. С учетом этих факторов совокупная годовая стоимость официально добываемых самоцветов может быть оценена в 3000-3500 млн. долларов США и, соответственно, удвоена с учетом нелегальной добычи.
А какова же доля нефрита в этом сочном пироге?
Тоже из выводов тех же исследователей – сегментация совокупной годовой добычи по видам камней достаточно стабильна и резко не меняется во времени:
— изумруды — 40-45 %,
— рубины — 12-15 %,
— опалы — 8-12 %,
— сапфиры – 5-6%,
— жадеит (империал) – 5-6%,
— бирюза — 5-6 %
— прочие виды — около 15 %.
Удельный вес мировой добычи нефрита (с учетом США, Канады, Австралии, России) не превышает 2-3 %.
Но и это лишь на пике цен и объемов добычи.
Также стабильна и картинка, показывающая распределение совокупной годовой выручки самоцветов по странам.
Основной объем благодатного валютного дождя приходится на страны, обладающие месторождениями дорогостоящих и востребованных самоцветов:
— Колумбия (изумруды) — 35-40 %,
— Австралия (опал, сапфир) — 20-25 %,
— Бразилия (изумруд, турмалин) — 18-20 %,
— Тайланд (корунды, шпинель) — до 8 %,
— Шри-Ланка (корунды, шпинель) — 5-6 %,
а на долю остального мира – не более 10 %
Арифметикой займитесь сами. Надеюсь, что полученный результат хоть кого-то приведет в чувство.
И последнее.
Нигде в мире цветные камни не являются основой экономики.
Причина одна – не смотря на высокую удельную цену некоторых видов самоцветов, их совокупная стоимость ничтожна и даже близко не сопоставима с совокупной стоимостью технических видов сырья.
Именно поэтому нефрит не станет нефтью Бурятии. Просто статус не позволит, просто потенциала не хватит. А вот неплохо прокормить небольшую компанию (хоть русскую, хоть эвенкийскую, а вероятнее в перспективе – китайскую) нефриту вполне по силам.
Оптимизировать использование нефрита в Восточной Сибири, конечно же, необходимо, но для этого нужно подумать не только о собственных интересах и интересах одной из компаний.
26.10.2012 г
P.S.
Не являются ли последние события звеньями одной цепи по монополизации нефритовой отрасли? Картинка, как мне кажется, сложилась. Московский спрут втягивает в себя и этот бизнес. Остальных недропользователей – это тоже неизбежно коснется. Но на звене «Дылача» остается шанс эту цепь разорвать…