С.А.Прохор. ИРКУТСКИЙ СТИЛЬ
Хохлома, Палех, Жестово… Достаточно обширен перечень русских народных ремесел. Сельский уклад жизни в недалеком прошлом и климатические условия России предопределяли наличие свободного времени у большинства населения. Естественно, что единственным спасением от изнурительного безделья продолжительной зимой становилось рукоделье. Исходный материал был самый простой: дерево, береста, глина, папье-маше, кусок жести, козий пух…
Кто стоял у истоков каждого из направлений останется неизвестным, но очевидно, что процесс шел без участия академических мэтров. Постепенно рождались и отбраковывались модели изделий, совершенствовалась технология, формировались каноны. Изделия становились узнаваемыми, отдельные направления промыслов получали мировую известность. Да и сейчас матрешка, балалайка и черная икра наряду с космосом и балетом являются визитными карточками России.
Среди используемых материалов был и камень. Но работы народных мастеров обычно оставались в тени монументальных изделий государевых камнерезных центров (Петергоф, Екатеринбург, Колывань), которые и по настоящее время не имеют аналогов и поражают воображение размерами, изяществом и качеством обработки. Блистали и придворные ювелиры, яркий след оставил Карл Фаберже…
Кустари того времени специализировались на обработке мягкого камня (гипс-селенит, серпентинит, гагат, малахит), а ассортимент изделий был обычным: фигурки, шкатулки, пепельницы.
Безвестным народным мастером была изобретена и Уральска (Русская) мозаика – облицовка тонкими пластинками малахита обширных поверхностей. Благодаря этому приему появился малахитовый зал Эрмитажа, колонны Исаакиевского собора, знаменитые малахитовые ворота, которые свели с ума Всемирную парижскую выставку.
Новые направления народного творчества рождаются и в наши дни, и одно из них появилось в Иркутске в начале 90-х годов прошлого века, на рубеже эпох…
К этому времени в Восточной Сибири была создана уникальная минерально-сырьевая база цветных камней, наиболее известными из которых являются нефрит, чароит, лазурит.
Армия геологов (по статистическим данным) только в Иркутской области к 1991 году достигала 21,5 тысяч человек, а два года спустя, работавших по специальности осталось всего 1,5 тысячи. Все развалилось удивительно быстро. Уничтожались целые экспедиции, архивы, фонды, музеи, аналитические центры.
Такие вот невеселые предпосылки способствовали появлению нового направления в камнерезном деле, которое было бы справедливо назвать «Иркутский стиль».
Многие оставшиеся не у дел геологи ушли в бизнес, кто-то спился, а немногие попытались заработать на жизнь своим знанием камня и умением с ним работать.
Одним из таких людей был Сергей Семихатов, сейчас, к сожалению, покойный. Именно его я считаю родоначальником нового направления в народном творчестве, хотя, возможно, я ошибаюсь. Но именно у него в 1992 или 1993 году я впервые увидел невзрачные, криво и небрежно изрезанные кусочки нефрита и чароита, которые оказались заготовками медведей. Сергей увлеченно рассказал, какую замечательную технологию производства изделий он придумал. Технологию, как оказалось, придумали задолго до него, но Сергей, исходя из собственных технических возможностей, до невероятного упростил ее и разбил всего на четыре операции. 
Любую из этих операций человек с улицы в совершенстве осваивал за неделю. На выходе появлялись угловатенькие фигурки медведей с прополированной спиной, топорно сформированной мордой, намеченными лапами и откровенно халтурным низом. Особого впечатления они, помнится, не произвели…
Скоро модельный ряд пополнился нерпами, рыбками, другими представителями животного мира, охранными идолами, сувенирными ножами и через пару месяцев эти поделки появились во всех сувенирных лавках Иркутска. Неожиданно для многих они оказались востребованными и супер успешно продавались во время туристического сезона.
Естественно, что коммерчески успешная идея, пошла в народ и скоро подобное производство освоили в нескольких иркутских мастерских.
Уже в 1994-95 гг. эти изделия появились на торговых столах каменных ярмарок Москвы и Питера и именно тогда я впервые услышал: «А, иркутяне…» от человека, который лишь бросил взгляд на заставленный медведями стол. Изделия очень быстро стали узнаваемыми.
За прошедшие 15 лет мало что изменилось. Увеличились лишь масштабы производства, а модельный ряд и принципы изготовления остались практически прежними. 
Правда в модельном ряду обозначилась доминанта – в последние годы политически актуальной фигурой стал медведь, что привело к невиданному расцвету популяции, а ее лучшие и крупные представители появились на столах чиновников довольно высокого ранга (как колоритный символ бескорыстной дружбы Федерального центра с Восточной Сибирью). Качество же большинства изделий, конечно, повысилось, но не столь значительно как бы хотелось.
По сути, они остались не слишком умело стилизованными, не обремененными излишними деталями и тщательностью проработки, поделками, иногда откровенно халтурными. Над их дизайном и качеством за эти годы не смеялся только ленивый, но при этом никто не может объяснить невероятный коммерческий успех, только нарастающий, не смотря на кризисы и дефолты. 
Понятно, что в высокой популярности велика роль используемого материала – уникального по красоте и разнообразию местного нефрита, чароита и лазурита. Но камень – это еще не все, покупают-то изделие! Обсудив предварительно недостатки формы, невысокое качество обработки и несуразно высокую цену – покупают! Хотя, казалось бы, что может быть страшнее, скажем, зеленого волка, синего зайца или фиолетового медведя, но на это как раз внимания не обращают!
Я с большим пиететом отношусь к мастерам, работающим с камнем в традиционном академическом стиле: с рождением замысла, его эскизной проработкой, созданием объемной модели, дотошной подборкой подходящего по цвету и фактуре каменного материала и, наконец, воплощением замысла в камне, с тщательной проработкой деталей и обязательным присутствием элементов, выполненных из золота, на худой конец – из серебра. Правда в результате чаще появляются высокопрофессиональные ремесленные изделия, но иногда рождаются и произведения искусства. В Иркутске успешно развивается и это направление, конечно же, благодаря Наталье Бакут. Многие из ее работ последних лет («Разрывающий время», «Отражение», «Странник») без всякого преувеличения являются шедеврами. Собравшиеся вокруг нее молодые мастера тоже уже начинают удивлять своими изделиями.
Было бы глупо и бессмысленно рассматривать с этих же позиций высокого искусства продукцию остальных камнерезных мастерских Иркутска, но вот как явление – длительный, массовый и коммерчески успешный выпуск каменных поделок весьма интересен. Тем более и в этой среде уже появляются таланты! Меня иногда до изумления поражает работа Сергея Гаврилова! Какие там эскизы! Какие модели! Попавший ему в руки кусок нефрита необычный по форме или окраске вызывает лишь непродолжительную задумчивость, потом озарение и бешеную работу. Через два-три дня уже готово необычное, ни на кого по стилю не похожее изделие. Светлое пятно в темно-коричневом нефрите – появляется скульптурный портрет Синильги, плоская неровная плита нефрита – танцовщица в стиле Матиса,
в канун соответствующего года – невероятно свирепый и могучий бык…
При этом характерная для мастеров Иркутского стиля невнимание к проработке деталей в данном случае воспринимается не как халтура, а как шикарная небрежность мастера.
Да и серийные изделия с каждым годом становятся лучше. Конкуренция-то обостряется! Традиционные фигурки, особенно медведи, постепенно оживают, все более приближаясь к исходным прототипам. И при этом идет активное общение между камнерезами Иркутска, перспективные новые виды изделий мгновенно тиражируются, новые виды сырья вовлекаются в переработку, технологические новинки – внедряются.
По стечению целого ряда обстоятельств именно в Иркутске создались и реализовались условия для формирования и развития новой камнерезной школы с собственным ярко выраженным стилем. И направление действительно развивается. При сохранении общих канонов в обработке в ассортименте изделий появляются то хитрые коты и матерые волки от Александра Мурзина, то изящные охранные идолы из мастерской Володи Векшина, модерновые подвески Сергея Бакаева…
Активно и успешно 
работает мастерская Натальи и Александра Семихатовых – единственных в Иркутске представителей малого бизнеса, поставляющих свою продукцию (изделия – не сырье!) на экспорт.
Успех нового направления в производстве каменной сувенирной продукции, конечно же, обусловлен 
успешной ее реализацией. Весь мировой опыт современного товарного производства свидетельствует о том, что не 
является проблемой что-то произвести, проблема – все это продать. Тем более что совсем рядом находится огромный Китай, выбрасывающий на рынок огромное количество каменной и псевдо каменной бижутерии и «резьбы». Но у изделий «Иркутского стиля» и в этом отношении сложилось все удивительно благополучно. Первоначальная ориентация на крупные потребительские центры (Москва, Питер, Екатеринбург) с платежеспособным спросом и исторически сложившейся культурой восприятия камня, себя не оправдала. Изделия продавались плохо, месяцами пылились на прилавках магазинов, а транспортные расходы, съедая прибыль, сводили все мероприятие к уровню рентабельности.
Но в начале 90-х годов уже появились первые шальные деньги «романтической» эпохи первоначального накопления 
капитала, которые требовали применения. Возрождался туризм. На улицах Иркутска в летние месяцы появлялись пожилые благообразные пенсионеры из Западной Европы, Америки, очень целеустремленные и организованны группы японцев, но больше всего запомнились первые представители Поднебесной – почему-то почти поголовно в светло-серых парадных офицерских шинелях.
Конечно же, обязательным пунктом любой туристической программы был Байкал. И здесь все оказалось буквально под рукой! Всего 60 километров – менее часа езды по достаточно неплохой дороге – и вот он: Байкал, исток Ангары, поселок Листвянка со знаменитым Лимнологическим институтом. Правда, в то время смотреть здесь особо было нечего. Вниманию туристов предлагался лишь Шаман-камень в истоке Ангары, очень интересный, но маленький музей Лимнологического института, да невзрачные дома поселка, протянувшегося узкой полосой на несколько километров вдоль обрывистого берега Байкала, с парой-тройкой исторических мест.
Но местный колорит проявился очень быстро! Вначале появились рыбные – омулевые(!) – ряды с коптильнями, киоски с пивом (куда же без него!), а затем и лотки с сувенирами. Успех имело все!..
В становлении рыбно-сувенирной торговли в поселке Листвянка немало и трагических и комических страниц, но это отдельная тема. Время причесало дикую поросль первых лет предпринимательства. Сегодня вполне приличный цивилизованный вид приобрели торговые ряды, появились многочисленные кафе и ресторанчики, у причала дежурят катера и скутеры, а в самом поселке выросли диковатые дворцы в мавританско-новорусско-рублевском стиле. Неизменным остался ассортимент: омуль, пиво и сувениры, гармонично дополняющие друг друга. А вот среди сувениров первую скрипку играет камень, затеняя и замечательную бересту и изделия из дерева. Апогей этого действа наступает летом! Торговые ряды с сувенирами по красочности – фиолетовый чароит, зеленый нефрит, синий лазурит – не уступают азиатским рынкам, байкальского омуля предлагают во всевозможных видах и все это окутывает дымок коптилен.
В этой точке пространства счастливо соединились и красота удивительных камней сибирской земли, и дикий необузданный талант иркутских камнерезов, и прекрасный, хотя и изуродованный цивилизацией, берег Байкала в истоке Ангары, и нескончаемый (к сожалению только летом) поток туристов… Торговая площадка возле причальных пирсов в Листвянке стала фирменным торговым центром реализации каменных изделий «Иркутского стиля».
Успешно разрешившаяся проблема реализации изделий предопределила сохранение и устойчивое развитие этого направления народного творчества.
Замечательно и то, что родившись «Иркутский стиль» остается истинно народным, счастливо избежав оскверняющего влияния чиновничьего племени. Заклинания о важности развития малого и среднего бизнеса звучат постоянно, причем с самых высоких трибун, но малому и среднему бизнесу становится только хуже.
Что вырастет из массового ремесла иркутских камнерезов покажет только время. Обнадеживает, что, несмотря на анклавность процесса и в этой среде время от времени случаются яркие удивляющие вспышки, к сожалению остающиеся незамеченными.
Но ничто не ново под луной. Все это уже было.
«Правда, хотя заметны и отрадные исключения, но в общем в екатеринбургских изделиях проглядывает раз установившаяся рутина; грубость и безвкусие доходят иной раз до смешного, и вообще вещи редко отличаются изяществом и красотой рисунка.»
Из статьи Мельникова М.П. Обработка цветных камней в Екатеринбурге;
современное состояние этого промысла и его будущее. Горный журнал. — 1885. — Т. 2
Прошло всего лишь 125 лет и что произросло из Уральской камнерезной школы нам всем известно. Но уже спустя пару-тройку десятилетий именно на Урале размещал заказы на многочисленные каменные фигурки животных Карл Фаберже и уже под его именем они расходились по всему миру.
И с Иркутском все проясниться достаточно быстро. Осталось-то подождать лет 100-110. Время быстротечно…
